...Муссолини ставит задачу резко усилить партийную дисциплину. Он военизирует партию, объявляя ее фашистской милицией, и в ее уставе записывает: «Фашистский воин имеет свою собственную мораль. Законы общепринятой морали в области семьи, политики общественных отношений — ему чужды... Кодекс его чести связан с его орденской посвященностью, с высшей фашистской идеей... его повиновение... должно быть слепым, безусловным и почтительным — вплоть до высшей степени иерархии, высшего начальника и исполнительного комитета партии...». Здесь в полной мере видна цель Муссолини: создать в партии культ вождя — вполне по концептам Моска и Лебона — и избежать «расхлябанности» Д’Аннунцио.
Фашистские кадры начинают муштровать по-военному и серьезно вооружать. К началу 1922 г. их оружие — уже не палки и камни, а винтовки и пулеметы, которые фашистам раздавали (с якобы разграбленных складов) сочувствовавшие начальники некоторых региональных гарнизонов. ...
И военизация фашистской партии, и ее террор сопровождаются очень интенсивной и в то же время очень простой пропагандой. В центре пропаганды — обрастающий деталями, символами и обрядами древнеримский миф, в значительной степени перенятый у Д’Аннунцио. Но Муссолини постепенно соединяет этот миф с современностью включением в фашистскую историю и обрядовость мифологии великих свершений Италии разных веков.
В миф включается христианство, которое всю свою прежнюю политическую жизнь Муссолини презрительно клеймил (в его «Пополо» появлялись карикатуры, где над собором Святого Петра в Ватикане вместо креста торчали фасции). Теперь нельзя отталкивать от партии католические массы, и Муссолини вновь разворачивается на 180 градусов. Он подчеркивает, что христианство, подхватив эстафету римского величия, успешно несет ее две тысячи лет, и в своей первой парламентской речи заявляет: «... Я... утверждаю, что единственная универсальная идея современного Рима есть та, что исходит от Ватикана...» В уставе фашистской милиции появляется формула «служу Богу и Отечеству». В фашистский миф включается — именно как преемственное Риму — величие Италии эпохи Возрождения. В него же включаются итальянские победы в средневековых войнах и победа над Австро-Венгрией в недавней Мировой войне.
А в центре деятельности фашистов — силовые акции против политических конкурентов, а также массовые публичные действа — митинги, шествия, праздники чернорубашечных когорт. Муссолини движется в точности по концепту Ж. Сореля: создаваемый всепроникающей мощной пропагандой интегральный миф плюс насильственное «прямое действие».
И во всех аспектах действий фашистов (опять-таки по Сорелю и Лебону) — элитарность и глубокое презрение к либерализму, социализму, демократии. В феврале 1922 г. Муссолини заявляет: «XIX век был преисполнен лозунгом всё, этим боевым кличем демократии. Теперь настало время сказать: немногие и избранные!..».
Когда перед Первомаем 1922 г. правительство решило объявить этот день национальным праздником, Муссолини отреагировал возмущенной статьей в «Пополо» и «Иерархии»: «Высшей целью фашизма является разрушение либерального государства... Либо рукою внешнего врага, либо внутренним восстанием с итальянской демократией будет покончено. Патриотизм настаивает на втором варианте».
...Вернувшись в свой отель, Муссолини с балкона под овации собравшейся толпы кричит: «Фашисты! Граждане! Фашизм — полный победитель. Меня призвали в Рим — править!»
Ю. Бялый"
ashpi в О том, как руководимые Муссолини чернорубашечники устраняли противников фашизма в Италии